Комната мертвых - Страница 44

Пожилая дама, сидящая на ресепшене в библиотеке, попыталась не пропустить Люси — для входа нужен был читательский билет, — но полицейское удостоверение сделало свое дело.

Времени было слишком мало для того, чтобы перерывать горы книг, поэтому Люси предстояло действовать наугад, руководствуясь интуицией. Может быть, все-таки существует одна-единственная книга, в которой говорится сразу обо всем: об обескровленных животных, перерезанных артериях, перевязанных аортах? Мечтать не вредно…

Люси часто проводила время в библиотеках и привыкла чувствовать себя там как дома. Она встала перед монитором поискового компьютера и набрала ключевые слова: «обезьяна, волк, подвздошная артерия, перевязанная аорта, кровь». Как она и подозревала, ничего путного из этого не вышло. Люси попробовала другую комбинацию слов: «жертвоприношение, ритуал, капуцин, расчленение, волк». Появилось множество названий книг, не имеющих никакого отношения — по крайней мере, так ей казалось, а проверить все равно не было времени — к главному направлению ее поисков. Даже комбинация «иссечение, перевязанная аорта» дала очень скромный результат. Компьютер никак не отреагировал на «перевязанную аорту». Странно…

Люси взглянула на часы. У нее оставался всего час на поиски информации.

Ван Боост говорил о хирургии, об иссечениях… Перевязывание аорты — техника, используемая в медицине… Почему же это железо молчит?

Потому что ты ввела неточный термин! Медицинская процедура называется как-то по-другому…

Люси закрыла глаза и сжала пальцами виски. Перевязывать… перевязка… А, вот — лигатура! Точно! Ван Боост употреблял именно это слово. Она напечатала: «лигатура аорты». И сразу же на экране замелькали десятки заголовков.

Бинго!

Но ее радость тут же угасла. Перед ней было множество медицинских трактатов, теоретических исследований, бесчисленных неудобочитаемых статей, студенческих дипломных работ по теме… Ничего определенного. Невозможно все это прочитать… все равно что пытаться пробить лбом стену. Но что конкретно она ищет? Люси и сама об этом не знала…

Однако она все же пролистала несколько книг. Анатомические фотографии, справочный материал, непонятные термины… Брюшная артерия, экзерез, анопластика… Голова кругом…

Наконец она наткнулась на переводную биографию русского хирурга Николая Ивановича Пирогова. Книга сразу привлекла ее внимание — на обложке были изображены кошки и собаки с подробно вычерченной кровеносной системой. Поскольку убийца экспериментировал с животными, то, может быть…

Люси раскрыла книгу. Будто в подтверждение того, что она наконец-то на правильном пути, одна из глав называлась «Лигатура брюшной аорты».

Она быстро пробежала первые страницы толстого тома. Николай Пирогов родился в 1810 году в семье военного казначея. Поступил на медицинский факультет в возрасте четырнадцати лет, получил диплом врача в семнадцать, стал профессором медицины в двадцать шесть. Человек незаурядных способностей. Впервые осуществил эфирную анестезию, изобрел ряд приемов, позволяющих во многих случаях избегать ампутации конечностей (один из таких приемов получил название «операции Пирогова»), внес свой вклад в создание русского Красного Креста, опубликовал получившую широкую известность диссертацию о лигатуре брюшной аорты. Был настоящим образцом стойкости и самоотречения.

Затем Люси открыла заинтересовавшую ее главу. Чтобы усовершенствовать технику лигатуры, прежде чем применять ее к людям, Пирогов тренировался на собаках и кошках. Он вскрыл грудные клетки сотен животных, чтобы научиться безупречной манипуляции с пресловутой аортой.

Люси нервно моргнула. Она не слишком много понимала в специфическом тексте, но, насколько могла судить, в отличие от убийцы профессор не вскрывал перикард — околосердечную сумку. И о подвздошных артериях никакой информации не было. Скверно…

Однако Люси продолжала чтение, вдохновленная историей великого ученого и зачарованная фотоснимками с обилием крови, которыми то и дело перемежался текст. Автор биографии часто упоминал об огромном количестве тел, вскрытых Пироговым. Во время эпидемии холеры 1848 года он провел вскрытие восьмисот трупов. Русская зима, подобно гигантскому природному морозильнику, позволяла сохранять любое количество материала, необходимого для исследований. Профессору было на чем тренироваться до конца своих дней.

Два часа двадцать минут.

О, черт!

У нее оставалось всего десять минут, чтобы добраться сквозь лабиринт улочек Старого Лилля до улицы Монне. Книгу Люси захватила с собой, сунув под куртку, — смотрительнице она объяснила это служебной необходимостью, поблагодарила ее и исчезла, не дожидаясь ответа.

Глава 24

Вот наконец и улица Монне. Капитан Равье, прижав мобильник к уху, нервно расхаживал туда-сюда, топая по камням старинной мостовой, словно буйвол. Разумеется, он был в ярости.

Люси прислонилась к фасаду антикварного магазина. Если бы она на несколько мгновений застыла без движения, то вполне могла бы сойти за одного из персонажей средневекового фламандского полотна — настолько ощутимо сохранилась в этих узких улочках атмосфера мрачных полузабытых времен.

— Дело осложняется, — хмуро сообщил ей Равье, закончив разговор и убрав мобильник в карман. — Людей вызвали из отпусков, но всем приходится разрываться на части. Тут тебе и допросы сотрудников, уволенных мадам Кюнар, и осмотр промзоны, и помощь жандармским отрядам, которые обыскивают водоемы… Не говоря уже о том, что нужно перерыть кучу информации по ветеринарам, чтобы выяснить, кто из них в последние месяцы заказывал тилетамин. По идее нам нужно в два раза больше людей!