Комната мертвых - Страница 48

— Скажите, те препараты, которые вы используете, могут серьезно повредить кожу? Прежде всего — кожу рук?

— Ну разумеется! Перекись водорода, муравьиная кислота или изоцианат — это очень едкие вещества. Мы играем со смертью, но делаем это крайне осторожно. На некоторых этапах работы ни один таксидермист никогда не забудет надеть специальные очки и перчатки. Иногда достаточно одной капли вещества, попавшей в глаз, — и все, глазу конец!

Пока Равье беседовал со смертельных дел мастером, Люси погрузилась в собственные мысли. Молодая женщина не могла забыть фразу, произнесенную ван Боостом, ветеринаром зоопарка: «Хотите знать мое мнение? Вы имеете дело с «черной вдовой», которая убивает, терзает, расчленяет самцов и прославляет самок, желая сделать их бессмертными!» Леон категорически заявил: независимо от пола животного, таксидермическая процедура в обоих случаях совершенно идентична, к тому же эстетические требования предписывают не оставлять у чучел животных-самцов половые органы.

Итак, в выборе, сделанном убийцей, вопрос пола не имел ни визуального, ни практического значения. Только моральное. Это было как-то связано с его прошлым, с его импульсивными побуждениями, его внутренними конфликтами, которые заставляли его действовать. Может быть, расчленение тел самцов было результатом отвращения к мужчинам?

Таксидермия — с одной стороны, похищения — с другой. Первое похищение было отчасти мотивировано деньгами, но второе?.. В каком виде будет обнаружено тело маленькой Элеоноры, больной диабетом? С неестественно широкой улыбкой на губах? В бежевом халатике с красной ленточкой? «В куклы «Бьюти Итон» играли девочки моего поколения, — думала Люси, — стало быть, убийца примерно одного со мной возраста… Сколько же ему лет? Двадцать пять? Тридцать?»

Она краем глаза наблюдала за Леоном. Педантичный, разносторонне образованный, одинаково хорошо умеющий действовать руками и головой. Настоящий знаток своего смертельного ремесла, способный удалить из тела все органы с той же легкостью, как другие удаляют косточки из дыни… Какое же адское вещество полностью уничтожило папиллярные узоры на пальцах убийцы? При каких обстоятельствах? Он сам изготавливал дубильное вещество — танин, он брался за животных, над которыми особенно трудно работать, — это свидетельствовало о его опыте и постоянной практике. Был ли он порой подвержен приступам гнева, внезапным взрывам, во время которых привычный самоконтроль ему изменял?

Слишком много вопросов без ответа, слишком много запутанных следов, чтобы сделать точные выводы… Проникнуть в чужие помыслы не менее сложно, чем сделать хирургическую операцию на мозге. А Люси на данном этапе чувствовала себя обычной медсестрой. Однако ее собственный мозг продолжал лихорадочно работать.

Ее вернул к реальности запах сигаретного дыма. Она едва успела обернуться, чтобы заметить за одной из драпировок силуэт, с привычным умением скользящий среди многочисленных обитателей здешнего бестиария и через несколько мгновений растворившийся в сумраке. Опять эта странная женщина-невидимка…

— Не обращайте на нее внимания, — сказал Леон, поднимая расческу, из которой торчали клочки шерсти. — Моя жена — самое любопытное создание из всех, что здесь находятся…

И снова принялся неутомимо орудовать расческой.

Люси предоставила начальнику завершить допрос, а сама вернулась в зал с чучелами животных. От этих поблескивающих стеклянных глаз и покрытых эмалью клыков ей становилось не по себе — появлялось ощущение, что она вторглась на запретную территорию. Однако именно это ей и было сейчас нужно — оказаться в обстановке, подобной той, в которой проводил большую часть времени убийца, чтобы проникнуть в его внутренний мир, в его помыслы…

Люси осторожно передвигалась среди свисающих с потолка драпировок и неподвижных созданий, словно вышедших из страшной сказки Шарля Перро. Лиса с разодранными ноздрями, косуля со срезанным пулей ухом, безрогий олень… Музей ужасов, канувший в чистилище забвения, в самом сердце неизученных тайн Старого Лилля… Пол под ногами то и дело поскрипывал, и эхо этих звуков каждый раз заставляло Люси вздрагивать. В железном ящике она обнаружила многочисленную коллекцию насекомых, укрепленных на специальных пластинках из белой полупрозрачной резины. Пауки, осы, скарабеи… Люси представила себе маленьких девочек, застывших в таком же «Млечном Пути»… их полные ужаса глаза… едкую атмосферу, полную запахов кожи и химикатов… и где-то рядом — существо с обожженными руками, кромсающее плоть с точностью и бесстрастностью хирурга… Она увидела Элеонору, полностью обессилевшую от нехватки инсулина, впадающую в «маленькую смерть» необратимой комы… Какую роль она играет во вселенной убийцы? В мире, где самцам нет места, в пространстве, феминизированном до такой степени, что даже мертвому лицу придают кукольные черты?..

Куклы… Что они означают? Думай!.. Думай!.. Они… они продлевают детство, пробуждают воспоминания, оживляют минувшие события — это двери, открытые в прошлое… Своей мизансценой с мертвой девочкой убийца хотел возродить это прошлое, оживить его с помощью своего ритуала, своих тайных фантазий…

Люси обошла чучело кабана с искривленным рылом и жесткой щетиной, напоминающей остатки травы на выжженной земле. В зале постепенно становилось все темнее.

«Это брак, неудачные образцы». Почему эта фраза Леона постоянно крутится у нее в голове?

— Эй, Энебель, тебя там, часом, не съели? Ты где? — послышался голос Равье. — Нам пора!