Комната мертвых - Страница 88

Он остановился и буквально испепелил Люси взглядом:

— Это еще что? Тебе мало всего, что случилось?

— Пьер, прошу тебя… эти заметки принадлежат только мне.

— Как и все остальное здесь, не так ли?

Норман упрямо нахмурился и продолжал чтение:

— «Вивиана записалась на первый курс медицинского факультета, где постоянно спорила с преподавателями, в большинстве своем мужчинами. Из-за этого ее отчислили, несмотря на необыкновенные способности к медицине. Она перебивалась случайными заработками, нанималась уборщицей на разные предприятия промзоны и даже в полицейский комиссариат Дюнкерка, где она появлялась только рано утром…»

Пьер перевернул страницу. Почерк был нервным, но очень четким и разборчивым.

— «Идеальный вариант для женщины, которой ненавистны взгляды самцов на ее великолепное тело. Она также научилась искусственно старить себя с помощью париков, специальных имплантатов из латекса и прочих подобных средств, которые сама изготавливала. Тогда же она начала делать чучела животных. День и ночь напролет. Она испытывала потребность сохранить животных, уберечь их от губительных разрушений времени. Затем, когда она убила девочку, Мелоди Кюнар, то поняла, что убивать людей — это нечто совершенно иное, чем убивать животных, и…»

Пьер остановился и недоверчиво покачал головой. Впереди были еще десятки страниц. Кое-где между записями были вклеены газетные вырезки. «Жанина Делаэ убита собственным мужем в семейном особняке в лесу» и «Пытка девочки, запертой в доме рядом с трупом матери».

— Зачем ты все это писала? — резко спросил Пьер. — Для чего это нужно?

Люси попыталась отнять у него тетрадку, но он не дал ей этого сделать.

— Зачем, Люси? Зачем?

— Да просто чтобы… чтобы понять. Понять эту женщину!

Норман недоуменно развел руками:

— Понять эту женщину? Черт подери, Люси! Я убил ее, будь она проклята! А она чуть было не прикончила тебя! Что тут еще понимать?

Его лицо, обычно такое бледное, стало пунцовым. Он мельком выхватывал из записей отдельные слова: «сердце… легкие… кости… трупы… артерии… смерть… Фрагонар…» Вдруг его взгляд наткнулся на слова в самом низу страницы, написанные крупными буквами: «КОМНАТА МЕРТВЫХ».

— Комната мертвых… — машинально повторил он. — Комната мертвых…

— Да, Пьер… Комната мертвых. Эта единственная натопленная комната среди ледяных подвалов была средоточием ее детских радостей и страхов. Воющий волк, которого боятся все дети. Мухи, которые тучами вились вокруг нее, когда она сидела рядом с трупом матери. И совсем другие, светлые воспоминания: куклы вокруг кровати, маленькие симпатичные зверьки — обезьянки, кенгуру… Какой потрясающий символизм! А окружающие ледяные коридоры ее сознание не могло населить ничем, кроме страха и ненависти. В самом центре этого Дантова ада была маленькая теплая комнатка, единственная, где хоть как-то ощущались остатки человечности, еще сохранявшиеся у этой женщины… Комната мертвых…

Пьер не отвечал. Каждый день Люси казалась ему отличной от той, какой была вчера. Сможет ли он когда-нибудь узнать ее до конца?..

— Не сердись на меня, — прошептала она ему на ухо. — Просто я должна была дойти до конца всей этой истории. Эту тетрадь я положу в шкаф к остальным и больше никогда к ней не прикоснусь.

Пьер указал на огромный толстый том и сказал:

— Я надеюсь, когда-нибудь ты уберешь туда и эту книгу…

Люси бережно взяла в руки «Anatomica Magistri Nicolai Physici», сдула пыль с обложки и поставила книгу на открытую полку над запертыми дверцами из непрозрачного стекла.

— Все же в этой истории есть и некоторые положительные моменты, — не слишком уверенно произнесла она. — Беременную женщину и этого типа, Сильвена Куттёра, нам удалось спасти…

— Да уж, положительные… Позволь тебе напомнить, что парень умер еще до прибытия в больницу, покончив с собой с помощью скальпеля. Столько трупов из-за этой истории с деньгами!..

Люси посадила Клару на колени Пьера, а Жюльетту прижала к себе.

Норман повернулся к окну, за которым виднелись ярко освещенные дюны. Тепло детского тельца ослабило его гнев. До самого горизонта, за которым угадывались берега Англии, тянулись красные полосы заката.

— Может быть, наших красавиц пора укладывать? — спросил он. — К тому же надо хоть ненадолго отвлечься от всего этого…

— Хорошо, но перед этим, Пьер, я расскажу тебе самую удивительную историю из всех, что ты слышал в своей жизни. Нечто такое, что совершенно изменит твое видение мира… Я хотела рассказать ее тебе в тот же самый день… в день смерти Вивианы Делаэ, но… тогда я была к этому не готова. И ты, может быть, тоже…

— Я тебя слушаю. Только… без всяких там жутких подробностей, ладно?

Люси кивнула.

— Когда я была маленькая, мы с родителями часто отдыхали у бабушки с дедушкой. Каждые выходные, все пятьдесят две недели в году. Отец с дедом играли в белот, мама с бабушкой болтали, а мы, кузены и кузины, играли во дворе. Дед запрещал нам лазить в глубину сада, там был его драгоценный огород… Тот, кто попадался на нарушении запрета, получал трепку — причем такую, что после этого он долго не приближался к огороду на пушечный выстрел! Но как-то раз мы все же предприняли такую авантюру. Один стоял на стреме, а остальные полезли через бетонную стену, утыканную поверху бутылочными осколками. Дед терпеть не мог кошек, и вот такую зверскую штуку устроил для них. И дня не проходило, чтобы какой-нибудь несчастный кот не напарывался на эти осколки… Словом, мы осторожно перелезали через эту ограду, и тут какая-то птица неожиданно пронеслась прямо передо мной. Я потеряла равновесие — и… напоролась ладонью на осколок. Ничего особо страшного, даже не пришлось накладывать швы, но, если присмотреться, шрам от того пореза и сейчас виден — вот он, пересекает треть линии жизни… Видишь.